Как известно, многие события из «Игры престолов» основаны на вполне реальных исторических перипетиях, в частности на Войне алой и белой розы в Англии. Но произведение искусства всегда говорит в первую очередь об эпохе, в которую оно сделано. Look At Me нашёл несколько параллелей, связывающих мир сериала с современной историей.
Белые ходоки и ИГИЛ
Образ «белых ходоков», жестоких мертвецов, убивающих почти всё живое на своём пути, видимо, говорит о страхе перед настоящим глубоким варварством, которому неизвестны моральные установки западной цивилизации. Параллель «белым ходокам» в современном мире — террористы-исламисты. Их базы обычно расположены в труднодоступных землях вроде гор и пустынь, а их бесконечная злоба к западному миру происходит из идеологии тотальной жестокости — всё это перекликается с образом живых мертвецов из «Игры престолов». В мире сериала «ходоками» становятся мёртвые — кем бы они ни были при жизни. Это похоже на вербовку исламистами жителей европейских стран, независимо от того, есть ли у них корни в арабском мире. «Ходоки» схожи с исламистами и особым вниманием к детям: и те и другие не брезгуют принимать их в свои ряды. Вспомните сцену, в которой лидеру мертвецов приносят младенца, и сопоставьте её с жуткими видео «Исламского государства», в которых заложников убивают подростки.
Государство Дейенерис Таргариен и «азиатские тигры»
Государство со столицей в Миэрине, основанное Дейенерис Таргариен, можно назвать искусственным: всё-таки с завоевателями далеко не всегда хотят жить в одном государстве. Её режим, который сочетает демократичность с тоталитарным контролем (постоянными аудиенциями жителей города у правителя и армией «Безупречных»), напоминает гибридные режимы, которые существовали в небольших азиатских государствах вроде Сингапура или Южной Кореи. Они заимствовали модели роста у западных стран, ориентировались на западные культуру и рынок. Также и Дейенерис — по сути, беженка с другого континента, нечто среднее между колонистом и эффективным менеджером вроде сингапурца Ли Куан Ю.
Мелисандра и Исламская революция
Установление государственной религии всегда занимает много времени. К примеру, после крещения Руси христианство долго сосуществовало с языческими верованиями и практиками. Другое дело — революция. В «Игре престолов» жрица бога огня Р'Глора по имени Мелисандра, повлияв на своего любовника Станниса Баратеона, устанавливает монотеистический культ огня в качестве государственной религии Драконьего камня. Реформа сопровождается сжиганием иноверцев заживо и прочими репрессиями, а вскоре внешнюю и внутреннюю политику Станниса начинает определять религия — точнее, предсказания Мелисандры. Исламская революция, произошедшая в Иране в конце 1970-х, пусть и была связана с народным движением, привела к власти правительство, которое тоже не брезговало репрессиями. Большинство вопросов внутренней политики начали определять традиции ислама, а во внешних отношениях решающее слово всегда остаётся за религиозным лидером, аятоллой.
Война пяти королей и Сирия
Гражданская война, которая развернулась на территории Семи королевств, похожа на любой другой внутренний вооружённый конфликт, но из современных событий она больше всего напоминает гражданскую войну в Сирии. И в вымышленном Вестеросе, и на реальном Ближнем Востоке друг с другом воюют одновременно очень похожие и очень разные люди. Тут и вроде бы тоталитарная власть в лице клана Ланнистеров или клана Асадов, и организованные повстанцы вроде северян из Винтерфелла и Сирийской свободной армии, и радикалы: штаб Робба Старка раздирали внутренние конфликты, а в Сирии среди повстанцев появились исламисты, которых сначала поддерживала «Аль-Каида», а затем они слились с «Исламским государством». Игроки, которые держатся в тени, но при этом всё равно участвуют в конфликте и имеют в нём своё слово, тоже есть в обоих мирах: в «Игре престолов» это небольшие королевства и княжества, которое примыкают то к одной, то к другой стороне, а в реальной Сирии, к примеру, — это хорошо организованные курдские отряды.
Режим Лизы Аррен и современная КНДР
Сестра Кетлин Старк, Лиза Аррен, после смерти мужа в одиночестве правила небольшим горным государством со столицей в неприступном замке. Тотальный контроль и жестокие казни напоминают любое авторитарное государство, но больше всего — современную КНДР. Больше ни одно другое государство не проводит политику изоляционизма, настолько же последовательную, как у Долины Аррен. Ещё одно сходство — слабоумный сын Лизы Аррен, Робин. Династическая передача власти между людьми с очевидно неустойчивой психикой напоминает переход титула главы КНДР от одного Кима к другому. Есть что-то общее и в смерти Лизы Аррен от рук Петира Бейлиша и в непрекращающихся слухах о дележе власти среди северокорейской элиты: чего стоят хотя бы новости о внезапной казни дяди Ким Чен Ына, который был советником молодого диктатора.
Ланнистеры и «Национальный фронт»
Ещё одна династия, у которой есть очень похожий аналог в реальном мире, — Ланнистеры, а точнее Тайвин и его дочь Серсея. Они многим напоминают другую политическую связку формата «отец-дочь»: Жан-Мари Ле Пена и его дочь Марин. Пусть их партия, «Национальный фронт», никогда не была у власти во Франции, но их правление политическим образованием похоже на то, как правят Семью королевствами Ланнистеры. Конфликт, который возникает в «Игре престолов» между Тайвином и Серсеей по поводу роли последней в управлении государством, недавно обрёл аналог и в отношениях Ле Пенов: буквально на днях Марин Ле Пен заявила, что, скорее всего, отстранит отца от участия в выборах.
«Зима близко» и «Конец истории»
С первой серии герои «Игры престолов» как мантру повторяют формулу «Зима близко». Зима в мире сериала длится годами и опасна для жизни в Вестеросе. Но это ожидание не могло родиться просто так, без опасений о судьбе настоящего человечества. С одной стороны, «зима близко» может быть ожиданием глобальной катастрофы — которая может принять как раз-таки формат ядерной зимы. С другой, чуть более оптимистичной стороны — тема наступающей вечной зимы может быть схожа с концептом «конца истории», который начал разрабатываться ещё Гегелем, а развитие получил в XX веке. Когда у истории наступает конец, она теряет мнимый телеологический характер, и человечество начинает жить вне понятий прогресса и развития.
10/04/2015 |
